Тридцать четыре Ежки для Кощея. В погоне за женихом. Книга вторая

Елочки-иголочки! Как бросить ни о чем не подозревающую дивчину в лапы Кощеев, так бабули действовали не задумываясь. Зато как настало время помочь любимого вернуть — их будто ветром сдуло. Неужели передумали? Или вовсе забыли о внучке?! Ну нет, эти в жизни не отступятся от мечты породниться с Кощеями. Чую, что-то удумали.

А тут еще, к Кощеям гости зачастили. То дядя Рыжей заявится, то совет со своими испытаниями для отбора невест нагрянет, то королевич Елисей погостить напросится... А Мира – развлекай их. Один прохода не дает, серенады посвящает, соловьем заливается, другой зыркает исподлобья, да губы кривит. Советники и вовсе с допросами обнаглели! Да ладно бы про Зиги выспрашивали - нет же! Их только и интересует, кого я своим избранником вижу. Так я им и сказала!..

Но, как ни крути, от ненависти до любви - один поцелуй.

ПРОЛОГ

— Выпустите! — нарушил тишину в светлице злой мужской голос, доносящийся из подвала. От его громкого крика не то что посуда в шкафу зазвенела, стаканы на столе – и те подпрыгнули.

В светлой горнице за круглым столом чинно сидели староста клана Ветров Акулина и две ее сестры, Евпраксия с Евдокией. Казалось, ничего не могло нарушить их мирного чаепития, и уж тем более – вопль мужчины, запертого в погребе.

Задувавший в открытые окна ветерок колыхал цветастые занавески. По просторной светлице порхали залетевшие яркие бабочки. Посреди стола румяной горкой возвышались пирожки.

— Женишься, на Мирославе — выпустим! — строгим голосом пообещала мужчине староста, неспешно поправляя на столе и без того идеально лежавшую салфетку.

— Идите к лешему! — яростно донеслось из подвала. — Похитить Кощея — одно, а заставить его жениться!!!.. Ни за что!

— Не созрел, — тяжко вздохнула Евпраксия и отпила из блюдца чай.

Недовольная упрямством пленника, Евдокия фыркнула и потянулась к блюду с выпечкой.

— Ишь, чертяка этакий! Не хотит он, видите ли! Посидит неделю-другую в подвале, а там, глядишь, и уму-разуму наберется! – пробурчала она и со злостью откусила лоснящийся бочок пирожка.

— Не женюсь! Не заставите! — громогласно не согласился с ней Кощей. Ему вторил звук разбившего стекла.

— Он наши солененькие огурчики губит! — порывисто вскочила Евпраксия. На ее до этого спокойном лице проступило смятение.

— Новые засолим, — оторвав озабоченный взгляд от блюда с пирожками, подняла на нее глаза Акулина.

Евпраксия неохотно опустилась обратно на стул.

— Не удержите! — свирепея, прокричал мужчина.

Звук беспощадно разбивающихся банок заставил женщин разом вздрогнуть. Сжав пальцами блюдце, Евпраксия обреченно покосилась на неприметную серую дверцу в полу, ведущую в погреб.

— Кощей уничтожит наши припасы, — печально заключила она, смирившись с неизбежным.

— Ничего. Заготовим еще, — с безграничным терпением в голосе произнесла староста и, прикрыв глаза, отпила из блюдца чай. Соленья, конечно, старосте было жалко - столько трудов… Но ее в первую очередь заботила судьба клана.

— Не стоило, наверное, Кощея похищать, — неуверенно поделилась своими сомнениями с сестрами Евпраксия, чем заслужила их хмурые взгляды.

— Драгомир вскружил голову нашей девочке, пусть теперь и ответ держит, — в кои-то веки проявила заботу о внучке Евдокия.

— Вы не того взяли! Я – не он! Я не Драгомир! — услышав ее, внезапно с надеждой и облегчением в голосе прокричал пленник.

Руки Акулины дрогнули, выдавая тщательно скрываемое ею напряжение. Бережно поставив на стол блюдце с недопитым чаем, староста отодвинула стул и подошла к дверце в подполе. Сестры гуськом подтянулись следом.

— Кем будешь? — уперев руки в бока и слегка склонившись к полу, строго спросила Акулина.

— Валентин я! — не стал медлить пленник с ответом. У мужчины, наконец, появилась возможность выбраться на свет божий и... и вот тогда он покажет старухам, как похищать Кощеев!

— Не верь ему, — прошептала на ухо старосте Евдокия и громче добавила: — Он Мирку обманул, что ему мешает и нас обмануть?

— Вдруг он правду говорит? — засомневалась Евпраксия, не отводя взгляда от неприметной дверцы.

Акулина была бы и рада отмахнуться от сомнений сестры, но она уже и сама не была уверенна, что они того самого Кощея пленили.

— Ты – Кощей? — задала она свой следующий вопрос пленнику, и голос ее был тверд как камень. Ничто не выдавало ее тревоги.

— Кощей, — согласился пленник.

— Тогда чего голову нам морочишь? Нас не проведешь, Драгомир Владимирович, — непонятной для мужчины логикой пришла к выводу староста клана. — Не выйдет.

Покивав согласно, женщины вернулись к столу.

— Я – не Драгомир! — услышав удаляющие шаги, дернулся к дверце над головой Кощей. — Я никогда не женюсь на вашей Мирославе! Запомните, никогда!

— Женишься как миленький, — заняв свое место за столом, пообещала староста и пододвинула к себе блюдце. — Проголодаешься, зелье выпьешь – женишься. Потом и спасибо скажешь.

ГЛАВА 1

Вот уже с четверть часа я вслушивалась в противно жужжащий, как рой надоедливых пчел, голос Елисея. Впрочем как – вслушивалась… Рассеяно поглаживая вытянутые лепестки моего зеленого хранителя, я нетерпеливо ждала, когда королевичу надоест вещать, и он, наконец, отправится восвояси. Конечно, на то, что королевич покинет Кощеево Княжество, не стоило рассчитывать. Но, по крайней мере, на сегодня Елисей оставит меня в покое и вернется в замок, или куда там он дальше собирался идти.

Королевич на пару с Савиной приехал всего пару дней назад, и за эти два дня отвесил мне столько комплиментов, что я начала сомневаться, а не околдовал ли его кто. В чем он только не клялся! И в своей «искренней любви», и в том, что кроме меня ему никто не нужен, и жизни своей он без меня не видит…

А сам то и дело косился на других Ежек.

Ладно бы только комплиментами докучал.

Он при каждом удобном случае увязывался за мной, и послать его ко всем чертям не было никакой возможности. Все же королевских кровей.

— Мирослава, твой хранитель – чрезвычайно редкое явление… — После небольшой паузы восхищенный голос королевича зазвучал снова: — Ему с тобой крупно повезло. Мира, ты просто волшебница.

Эко Елисея разобрало. Он там совсем ума лишился от своей «любви»?!

— Я – Ежка, — язвительно напомнила ему и на всякий случай, чтобы впредь не забывался, добавила: — Мы, Ежки из клана ветров, злые и мстительные.

— Ты, безусловно, самая злая ведьма, что я видел, — елейным голосом сразу подхватил королевич.

Эх… А я так рассчитывала, что он обидится.

Жаль, нельзя на него наслать заклинаньице взгляда медузы.

Я представила позеленевшего Елисея и невольно улыбнулась. Проклятие почти безвредное. Подумаешь станет на время ядовито-зеленым. Зато сколько пользы. Зная его королевскую натуру, он немедленно бросится искать противоядие, и на глаза не скоро покажется. Мечты...

Я тоскливо вздохнула и, запрокинув голову, подставила лицо ласковому солнышку. Брызги воды отлетали далеко от фонтана, и в Хрустальном закутке сада царила приятная прохлада. Вдыхая свежий аромат травы смешанный с цветочным запахом земли, я на какое-то время забыла о спутнике.

— Я не могу больше молчать, королева моего сердца, — с пафосом, проговорил Елисей, выдергивая меня из приятного забытия и мне нестерпимо захотелось взвыть в голос. — Ты владеешь моими мыслями, сколько я себя помню.

Вон оно как! Я-то удивлялась, с чего он на дерево лихо вскарабкался, стоило мне однажды без предупреждения нагрянуть в гости к Савине. А это, оказывается, он обо мне думал, и на радостях решил показать чудеса неуклюжести.

Я, тогда узнав об его приезде, хотела устроить Елисею сюрприз. Устроила на свою голову. Мы потом с Савиной до вечера уговаривали слезть его с дерева. Но королевич, вцепившись всеми конечностями в ствол, отказывался и пальцем пошевелить. Пришлось царской охране снимать его.